Пятая книга - Страница 17

– А когда они ее объявят, не знаешь?

– Покушение на Ито будет послезавтра. Потом пару недель на поднятие волны народного гнева и мобилизацию… В общем, где-то в середине июля. Кстати, пора тебе речь писать, какого искреннего друга потеряла Россия в лице злодейски убитого японского премьера. Прямых наездов на амеров не надо, но вот вопрос – а какие силы вложили в руку убийцы оружие и отправили на черное дело – он точно не помешает.

– Да, если сейчас писать, то это только самому, – вздохнул Гоша. – Жалко, что нельзя поручить это Коковцеву, он только что из Токио вернулся. Весь под впечатлением от встреч с Ито.

– Так пусть и изложит их на бумаге, а траурную речь ты по его тезисам за полчаса сочинишь.

Император помолчал и грустно заметил:

– Как все-таки политика уродует людей. Сидим мы тут с тобой и обсуждаем, чего бы еще извлечь полезного из планирующейся смерти симпатичного нам обоим человека.

– Да не политика, – возразил я, – а власть. Точнее, ответственность… Были бы мы просто частными лицами – так ты бы мог спокойно пойти Маше в жилетку поплакаться, а я – сесть и нажраться до полной анестезии. Потому что отговорить его не получится, сам видел – скала, а не человек.

– Ладно, я понимаю. Интересно, кто вместо него будет?

– Генерал Кацура, так что никакой смены курса вроде произойти не должно. Кроме того, Ито уже успел представить Токигаву императору, на предмет введения его в Тайный совет, и просил Кацуру не оставлять без поддержки этого молодого, но многообещающего политика. Вот и посмотрим, насколько хорошо новым премьером будут исполняться заветы предшественника.

– Кстати, – усмехнулся император, – мне Коковцев рассказывал, что в японских правительственных кругах стало модно использовать в речи русские непечатные выражения, и что привнес это туда именно твой Токигава. Зачем ты, старый грубиян, научил этого искренне восхищающегося тобой неискушенного молодого человека ругаться матом?

– Затем, что иначе потери в грядущих воздушных боях были бы выше. Впрочем, Иочиро сам после первых же полетов на радиофицированном истребителе заметил, что японские слова больно уж длинные, а ведь далеко не всегда можно обойтись одним, иногда приходится говорить и несколько слов подряд. Так пока дойдешь до середины, тебя раза два сбить успеют. А в русском устном слова короткие, и их требуется немного. В общем, мы прикинули, что матерный радиообмен повышает плотность передачи информации – по сравнению с русским литературным в два раза, а с японским и вовсе в четыре с половиной. Так что теперь это официальный язык военно-воздушного радиообмена в России, Черногории и Японии. У немцев, правда, свой сленг – вот тут я не уследил, каюсь, недоработка вышла.

– М-да… Кстати, про немцев. Мне Вилли в последнем телефонном разговоре сказал, что французы стали зажимать уже оплаченные грузы. Ну не крохоборы ли? Там же в основном фураж и немного зерна.

– Да слушал я эту запись. И ничего они не крохоборы, а вовсе даже исходят военной хитростью. Сейчас копят эшелоны, а перед началом войны отправят все разом, чтобы забить немцам железку на направлении подвоза подкреплений. Там такие вагоны и паровозы – закачаешься! Со всей Франции старье собирали. Так что, кроме ихнего танка «Даву», который поедет под видом двух платформ с сеном, я получу еще и паровоз образца тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года. Наверняка бардак будет, и перевозимый через границу танк скорее всего не заметят. Но все же прикинь, как я могу не называть избирателей твоей жены жидами? Требуют доплату за антикварный паровоз! И ведь придется согласиться, никуда не денешься.

– Вроде же «Даву» перевозится на трех платформах, – усомнился император.

– Третья везет кран, он нам не нужен. И вот что я еще думаю, возвращаясь к японским делам – а напиши-ка ты все-таки траурную речь всю сам, и не откладывая. Может, это и суеверие, но я неоднократно замечал такую вещь. Если ситуация неоднозначная, а у меня есть готовые наработки только по одному варианту ее развития, то почти наверняка она будет развиваться по другому, на который наработок нет. Вот ты и накарябай именно про убийство, а не про покушение вообще! Может, и обойдется.

Гоша встал и прошелся по кабинету.

– Напишу, – сказал он, отойдя от окна. – Действительно, мало ли что… В общем, напишу. Но тебе не кажется, что назревает и еще одно покушение? В том мире был сараевский выстрел, а в нашем, как мне почему-то кажется, грохнет софийский. Вот только не уговаривай меня еще и про эту сволочь заранее речь писать!

– А, вон ты про что… Не стану я тебя уговаривать, потому как это только австрийская разведка да кое-кто в Сербии думают, что там будет выстрел, но они ошибаются. Вместо выстрела произойдет операция «Анус».

Суть ее была в том, что на следующей неделе планировался визит начальника сербского Геншаба генерала Дмитриевича в Болгарию. Личность это была та еще – во всяком случае, королеву Драгу убил именно он. И, значит, австрийцы, у которых этот персонаж тоже не вызывал особого восторга, решили совместить приятное с полезным, то есть грохнуть гада во время визита в Софию. После чего последует ультиматум, сербы попрут на Болгарию… Не так уж важно, кто кому вломит, но повод для вступления в войну будет железный. И австрияки нашли пару исполнителей, но Вену подвела обстоятельность – слишком уж заранее все было сделано. В результате мы успели без спешки этих самых исполнителей вычислить, в общих чертах вскрыть план покушения и подготовить как методы противодействия их черным замыслам, так и последующий за разоблачением спектакль. В Софии уже находилась группа алафузовских сотрудников, а вчера туда выехал младший Ли с четверкой помощников, ибо схваченные на месте преступления злодеи должны будут выступить с разоблачительными заявлениями вечером того же дня. И они не только расскажут о том, что покушение было подготовлено австрийцами, но и раскроют свои связи с некоторыми высокопоставленными сербами, включая короля – это чтобы Дмитриевичу было не скучно по возвращении на родину. Пусть сербы собачатся не только с Австрией, но еще и между собой!