Пятая книга - Страница 47

– Самая главная страшная тайна Найденова, – задумался я, – а что, это интересно. Надо подумать, ведь не может же быть, чтобы у меня ее не имелось! Так что, если не помешает склероз, на днях я вам ее вспомню.

Глава 17

Командир четвертой дивизии кайзерслюфтфлотте оберст Макс Прусс положил трубку и победно глянул на старшего штурмана дивизии, майора Лоофа.

– Сегодня наконец-то вылетаем, Генрих, – сообщил он, – русские дали «добро». По всему маршруту на высотах от семи километров и выше – юго-восточный ветер, а ниже четырех – северо-западный. Такое бывает не часто, но нам, похоже, повезло.

– Сплюнь через левое плечо, – посоветовал своему начальнику майор, за полтора месяца совместной службы успевший нахвататься от русских всяких словечек и примет. Он даже место базирования дивизии иногда называл, как они, «klopownik»! И утверждал, что это русский перевод названия городка Клоппенбурга, на окраине которого и находилась база новейших высотных цеппелинов серии LZ-33. Это было дальнейшее развитие гигантского воздушного лайнера LZ-30 «Дойчланд», но чуть побольше размером. Однако главное заключалось не в увеличении длины с двухсот десяти до двухсот сорока пяти метров, а в том, что новые цеппелины изначально строились как высотные бомбардировщики. «Дойчланд» мог поднять в воздух семьдесят тонн, а «драй-драй» всего двадцать, но зато на высоту восемь километров! Правда, почти без топлива, с полным запасом машина не поднималась выше шести.

И вот уже вторую неделю три русских «Страхухоли» утюжили воздух над Северным морем, фиксируя направление и силу ветра на разных высотах. Потому как основное орудие английской ПВО, трехдюймовая зенитка Амстронга, имела вертикальную дальность семь километров, и это означало, что к цели надо подходить, имея высоту как минимум семь с половиной – то есть желательно лететь с минимальным запасом топлива. Правда, англичане перед войной закупили полтора десятка «Бофорсов», стреляющих на девять километров, но не факт, что эти пушки находились в Скапа-Флоу. Впрочем, даже если они и там, то что? Ночью дирижабль не так просто обнаружить. А обнаружив, в него надо еще и попасть.

– Берем по четыре тонны горючего, – принял решение Прусс, – вылет в девятнадцать тридцать. Построение стандартное, вы идете первым, берете две эфирные бомбы и пять тонн осветительных соток. Остальные – по три эфирных. Я иду замыкающим. Вперед, Генрих! Покажем русским, что не только они умеют воевать в небе.

Через два часа четыре гигантские сигары поднялись в воздух и, медленно набирая высоту, взяли курс на северо-запад.

А пятью часами позже с аэродрома под Бирмингемом один за другим начали подниматься «Либерейторы», и вскоре, выстроившись в колонну из восьми треугольников-звеньев, двадцать четыре тяжелых бомбардировщика полетели в сторону Франции, а точнее – города Руана.

Управление дирижаблем не требовало от Прусса ни особых усилий, ни слишком уж пристального внимания. Давно прошли те времена, когда привод на рули был механическим, и командир только кричал что-то вроде «вертикальный – три влево, левый горизонтальный – два вверх!», а дюжие рулевые крутили здоровенные штурвалы. На современных цеппелинах рули приводились в движение электромоторами, электронные приводы для которых поставляли русские. И перед пилотами было по три небольших рукоятки с лимбами, причем имелся и режим автоматического поддержания курса. Правда, приборов по сравнению с первыми цеппелинами прибавилось очень заметно, особенно на рабочем месте бортинженера. Так что экипаж коротал долгие часы ночного полета неспешной беседой, потому как спать не хотелось никому.

– Все-таки умеют русские придумывать всякие технические новинки, – продолжил ранее начатый разговор Прусс, отнимая от глаз ночной бинокль и чуть корректируя курс, – взять этот прибор, например. В самой непроглядной тьме все равно хоть что-то, но видно. А вот делать их потом, причем в нужных количествах и без потери качества – нет, это у них не получается. Ну куда это годится, на каждую машину всего по одному прибору? Над целью они же нужны и пилоту, и штурману! Я про это писал самому Найденову, а в ответ – «наши производственные мощности ограничены и в настоящее время не позволяют заметно увеличить выпуск». Передали бы производство на «Цейс», давно бы уже такие игрушки продавались в каждой лавке!

– А англичане бы их покупали, – усмехнулся бортинженер, – чтобы потом потеплее встречать ночных гостей вроде нас. Нет, этих биноклей, я думаю, специально делают самую малость поменьше, чем требуется. Но вот вспомни, например, единый пулемет. Придуман Найденовым и Федоровым. Делается в Георгиевске, Туле и Берлине. Георгиевский по качеству ничуть не хуже нашего. Тульский, правда, немного им уступает.

– Ну, это пулемет, сравнительно несложное устройство. А вот возьми новейшие авиационные моторы ТН-27, которые стоят на наших «Левиафанах». Разработан русскими, Тринклером и Найденовым. Но делается хоть и в Екатеринбурге, зато руками в основном немецких рабочих и полностью на немецких станках!

– Ага, и Тринклер – это исконно русская фамилия. Да и рабочих наших там не больше трети… Дело не в том, кто лучше умеет придумывать, а кто делать. Просто русские последнее время начали очень ценить людей, которые это умеют, вот и все. Кем был немец Крис Хуельсмайер до того, как на него обратил внимание Найденов?

– Командир, только что прошли над кораблем обеспечения, – перебил беседу доклад штурмана, – идем с небольшим опережением графика. При относительной скорости девяносто абсолютная на последнем отрезке составила сто тридцать. Если ветер не изменится, будем над целью через два часа сорок пять минут.